Неточные совпадения
Но когда оказалось это, американский управляющий был отпущен с хлопчатобумажного ведомства и попал винокуром на завод в тамбовской губернии, дожил тут почти весь свой век, тут прижил
сына Чарльза, а вскоре после того
похоронил жену.
— Эге, любезный сынок; да ты совсем женевский пиэтист стал у меня! — воскликнул, наконец, ощипанный старик и, решив
схоронить в глубине души свои разбитые надежды, взялся сам за воспитание
сына.
С мельчайшими подробностями рассказывали они, как умирала, как томилась моя бедная бабушка; как понапрасну звала к себе своего
сына; как на третий день, именно в день похорон, выпал такой снег, что не было возможности провезти тело покойницы в Неклюдово, где и могилка была для нее вырыта, и как принуждены была
похоронить ее в Мордовском Бугуруслане, в семи верстах от Багрова.
Он умер утром, в те минуты, когда гудок звал на работу. В гробу лежал с открытым ртом, но брови у него были сердито нахмурены.
Хоронили его жена,
сын, собака, старый пьяница и вор Данила Весовщиков, прогнанный с фабрики, и несколько слободских нищих. Жена плакала тихо и немного, Павел — не плакал. Слобожане, встречая на улице гроб, останавливались и, крестясь, говорили друг другу...
— Сами посудите, Антон Иваныч, один
сын, и тот с глаз долой: умру — некому и
похоронить.
Сына Н.И. Пастухов обожал, и во всем живом мире не было существа ему более близкого и дорогого, а между тем и
хоронить его старику пришлось при совершенно исключительных условиях.
А.П. Сухов был
сыном касимовского крестьянина, умершего в 1848 году от холеры.
Похоронив мужа, вдова Сухова пришла со своим десятилетним мальчиком из деревни в Москву и поступила работницей в купеческую семью, а
сына отдала к живописцу вывесок в ученье, где он и прожил горьких девять лет: его часто били, много и за все.
Мне очень хотелось подойти послушать, но я не посмела, и мне уж наша Марфуша рассказала, что когда в соборе
похоронили царя Ивана Грозного, который убил своего
сына, так Николай угодник на висевшем тут образе отвернул глаза от гробницы; видела я и гробницу младенца Димитрия, которого убили по приказанию царя Бориса [Борис — Годунов (около 1551—1605), русский царь с 1598 года.].
— Никитушка, останься, я тебя
схороню. Никто тебя не сыщет, холопи мои тебя не выдадут, ты будешь у меня в доме как
сын родной!
— Ну, сударка, теперь только распоясывайся! Любо было кататься, — попробуй-ка саночки повозить! Попробуй! попробуй! Я вот трех
сынов да дочку вырастила, да пятерых детей маленькими
схоронила — я знаю! Вот они где у нас, мужчинки-то, сидят! — прибавила она, ударяя себя кулаком по затылку.
Отправился с визитом к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший человек и запивушка, которого дядя мой, князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то
хоронить его борзых собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует
сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
— Экой ты, брат, малодушный! Али мне его не жалко? Ведь я настоящую цену ему знал, а ты только
сыном был. А вот не плачу я… Три десятка лет с лишком прожили мы душа в душу с ним… сколько говорено, сколько думано… сколько горя вместе выпито!.. Молод ты — тебе ли горевать? Вся жизнь твоя впереди, и будешь ты всякой дружбой богат. А я стар… и вот единого друга
схоронил и стал теперь как нищий… не нажить уж мне товарища для души!
Chaque baron а sà fantaisie, [У каждого барона своя фантазия (франц. поговорка)] а фантазия Патрикея была та, что он и в дряхлой старости своей,
схоронив княгиню Варвару Никаноровну, не поехал в Петербург к своему разбогатевшему
сыну, а оставался вольным крепостным после освобождения и жил при особе дяди князя Якова.
Как он это решил, так и сделал, и в нашей местной гимназии и теперь на этот капитал содержатся три ученика, а к самой старушке Яков Львович пребыл с истинно сыновним почтением до самой ее смерти: он ездил ее поздравлять с праздниками, навещал больную и
схоронил ее, как будто она и в самом деле была его родная мать, а он ее настоящий
сын.
Прабабушка наша, Пелагея Николаевна,
схоронив мужа, вернулась в Россию с одним пятнадцатилетним
сыном, а моим прадедом, князем Левушкой.
Схоронили Бориса Тимофеича спешно, даже и
сына не дождавшись, потому что время стояло на дворе теплое, а Зиновия Борисыча посланный не застал на мельнице.
Лежал он, сударь, передо мной, кончался. Я сидел на окне, работу в руках держал. Старушоночка печку топила. Все молчим. У меня, сударь, сердце по нем, забулдыге, разрывается; точно это я
сына родного
хороню. Знаю, что Емеля теперь на меня смотрит, еще с утра видел, что крепится человек, сказать что-то хочет, да, как видно, не смеет. Наконец взглянул на него; вижу: тоска такая в глазах у бедняги, с меня глаз не сводит; а увидал, что я гляжу на него, тотчас потупился.
— Что у вас там в Осиповке-то приключилось? — перебил Трифон Абрамовну, садясь на лавку и обращаясь к
сыну. — Беда, говорят, стряслась над Чапуриными? Дочку
схоронили?
И Васёнку
схоронили, а на Аграфену не сердились, и даже, когда подходил Васёнке девятый день, Аграфене велели выдать полпуда муки на блины и приказали дать ей лошадь, чтобы она могла поехать с
сыном своим, девятилетним Егоркою, на кладбище; но Аграфена муку взяла и отнесла ее на деревню к сестре, а на лошади не поехала, а пошла с Егоркою пешком, хотя день был прескверный: холод и метель.
— Да, в это время не являлся. После они очень бедно где-то жили в Москве, в холодном доме. Однажды, оставив
сына с нянькой в комнате потеплее, Спиридонов сам лег в зале на стульях. Утром пришли, а там лежит один труп: вид покойный, и пальцы правой руки сложены в крест. Женины родные хотели его
схоронить с парадом, но Испанский Дворянин этого не позволил.
Когда Семен Родионович умер, то тотчас же об этом известили его законного
сына и наследника, Сергея старшего, который немедленно приехал и
похоронил отца.
По закону выходит, надо
хоронить таких без попов, без панихиды, за кладбищем, а барыня, значит, чтоб сраму от людей не было, подмазала полицейских и докторов, и такую бумагу ей дали, будто
сын в горячке это самое, в беспамятстве.
Убитого Ушакова
хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами ходил к тюрьме, чтобы поглядеть на стены, за которыми томился Винкель, и уже через два-три дня после похорон на могиле убитого стоял крест с мстительною надписью: „Погиб от руки убийцы“. Но ни на кого так не подействовала смерть Ушакова, как на его мать. Несчастная старуха, узнав о смерти своего единственного
сына, едва не сошла с ума…»
Сына похоронили без него.
— А с чего же, великий государь, он его столько времени у себя
хоронил и тебе не докладывал? Да и сам князь Никита не мог не знать, кто живет в доме его брата. Так с чего же он твою царскую милость не осведомил? Значит, был у них от тебя тайный уговор — скрыть до времени
сына крамольника.
Злоба его не коснулась Федосея Афанасьевича Горбачева, который, получив после брата оставшееся имущество, передал торговые дела второму
сыну, а сам, после отъезда Иоанна из слободы, перебрался в Москву, в которой дожил до глубокой старости,
схоронив жену, женив
сыновей и выдав замуж дочерей, дождался не только внуков, но и правнуков.
— Отнесите меня к амбару, — проговорил я. Меня приподняли и отнесли туда; я указал, где знамя и сказал, кто его сохранил. Полковой командир крестился, офицеры целовали руки вашего
сына. Как хорош он был и мертвый! Улыбка не сходила с его губ, словно он радовался своему торжеству. Как любили мы нашего Володю! Его
похоронили с большими почестями, его оплакали все — от командира до солдата. Имя Ранеева не умрет в полку.
В тот же день, как
схоронили Апреля Иваныча, литераторский
сын стал писать для матери ее прачечные счета и наблюдал, как читают мальчик Абрамчик и девочка Пелагеичка.
Как
схоронили ее, так и зачали
сыновья путаться; путались они, путались, да лет через десяток и спать не ужинавши стали ложиться.